И, если о исторических фактах мне приходится судить лишь по информации, так или иначе обработанной историками в своих (или чужих) интересах, то о событиях современности я могу судить самостоятельно, основываясь на собственных ощущениях.

Однако, при любом анализе исторической ситуации, применяя ее в качестве сравнения с современными событиями, необходимо вставать на ту или иную точку зрения. В силу своей партийной принадлежности я склонен к признанию трактовки исторического процесса как единственно верной только с точки зрения ученых социалистического толка.

Столь вычурное, как вам может показаться, вступление, далеко не случайно. Дело в том, что в данной статье я хочу сравнить два исторических события и две личности. Кровавое Воскресенье 9 января 1905 года в Санкт-Петербурге и события 6 мая 2012 года в Москве. Георгия Аполлоновича Гапона и Евгения Валерьевича Доможирова. Итоги кровопролития более чем столетней давности и разгона демонстрации в нынешних условиях.

Гапон
Фото:baznica.info

Обращаясь именно к личностям, кажется, сложно найти какие-то общие черты между священником 1870 года рождения и предпринимателем 1974, однако, это только поверхностные ощущения. На самом деле, эти две, без сомнения, неординарные личности, связывает много общего.

Так же как и Доможиров, Гапон был прекрасным оратором. На его проповеди собиралось порою больше народу, чем могла вместить церковь Милующей Божьей Матери в Галерной Гавани на Васильевском острове, где с 1899 года он начал свою карьеру проповедника.

Так же, как Евгений Валерьевич, Георгий Аполлонович организовал и единолично управлял общественной организацией, находящейся на грани преступления закона того времени - «Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга.»

Так же, как и Доможиров в СР, Гапон не мог прижиться в организации, которая могла бы обеспечить ему стабильный рост по карьерной лестнице – в результате конфликта с церковным начальством в 1902 году он был отстранен от должности настоятеля приюта Синего Креста. (Н. А. Бухбиндер. Из жизни Г. Гапона (по неизданным материалам) // Красная летопись. — Л., 1922. — № 1. — С. 101—105.)

Процедура «изгнания» Доможирова из «Справедливой России» практически идентична, с поправками на время. По сути, являясь проправительственной политической партией, СР пытается заигрывать с избирателями в справедливость и демократию в рамках дозволенного, как Церковь во времена Гапона. И, как и в Церкви того времени, у СР есть свои внутренние правила и табу, преступать которые не дозволено никому. И Гапон в начале двадцатого, и Доможиров в начале двадцать первого веков, не больно-то руководствовались этими правилами. Критикуя всех и вся, они были изгнаны за пределы официального, как теперь принято говорить, «системного», политического Олимпа.

И, как отстранение отдолжности Гапона не нанесло значительного урона по репутации РПЦ в масштабах страны, так и уход Доможирова, в целом, не сильно сказался на и без того уже хромающей репутации Справедливороссов. И тот, и другой официально фактически остались без средств к существованию, но нисколько от этого не унывали.

Однако, на этом наиболее значимые официально известные и подтвержденные фактами общие черты этих персонажей заканчиваются, плавно перетекая в «подводную часть айсберга».

Чем же стали заниматься наши герои после разлада с бывшим уже руководством? Исторически установлен тот факт, что в 1902 году священник Петербургской пересыльной тюрьмы Георгий Гапон встретился с начальником Особого отдела Департамента полиции Сергеем Зубатовым, по собственной инициативе. (Г. А. Гапон. История моей жизни. — М.: «Книга», 1990.) Гапон предложил Зубатову создать нечто вроде подконтрольного полиции оппозиционного рабочего общества, где можно было бы контролировать настроения рабочих, держа, так сказать, руку на пульсе. (Н. М. Варнашёв. От начала до конца с гапоновской организацией // Историко-революционный сборник. — Л., 1924.)

Это общество, по замыслу Гапона, преследовало бы две цели – обе, впрочем, одинаково противные любому истинному революционеру и социалисту. Первая, менее секретная, на что, собственно, и выделялись казенные средства – Гапон должен был сориентировать рабочих именно на борьбу за свои экономические права, отвлекая их от борьбы политической.

Вторая, особо секретная, о которой помимо Зубатова и Гапона знало лишь самое высокопоставленное полицейское начальство – выявление особо радикально настроенных рабочих, с целью их физического уничтожения.

План Гапона

Надо сказать, что полицейский и поп-оппозиционер довольно быстро договорились, деньги были получены из царской казны, и в 1903 году «Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга» начало свою работу. Цель была достаточно легко достижима – малограмотные рабочие с удовольствием шли за священником, а образованные покупались на социалистические идеи.

И, к 1905 году под влияние Гапона попали до 200 000 рабочих. Это подтверждается тем, что «По данным фабричной инспекции, к вечеру 7 января забастовали 376 заведений с 99000 рабочих, а всего бастовало 382 заведения с 105000 рабочих. 8 января к забастовке присоединилось ещё 74 предприятия с 6000 рабочих. В этот день забастовали все типографии, и в городе перестали выходить газеты. К вечеру 8 января не работало 456 заведений со 111000 рабочих, а к 10 января забастовали все 625 предприятий города со 125000 рабочих[8]. С учётом же заведений, не подведомственных фабричной инспекции, общее количество забастовавших насчитывало не менее 150000 человек.( Невский В. И. Январские дни в Петербурге 1905 года // Красная Летопись. — 1922.)

Однако, головокружение от славы и «народной любви», а так же тяга к красивой жизни при банальном неумении создавать что-либо своими руками также являются равно губительными, как и объединяющими фактором в жизни наших персоналий. Один из организаторов убийства Гапона, Савинков писал в своих «Воспоминаниях террориста»: «Гапон любил жизнь в её наиболее элементарных формах: он любил комфорт, любил женщин, любил роскошь и блеск, словом, то, что можно купить за деньги. Я убедился в этом, наблюдая его парижскую жизнь» (Б. В. Савинков. Воспоминания террориста. — Харьков: «Пролетарий», 1928)

Гапон, окруженный тысячами людей, клявшихся ему в верности, переоценил свои возможности. И, когда он в очередной раз стал просить увеличить финансирование его организации, испугавшееся полицейское начальство ему отказало. Руководство полиции настолько было шокировано масштабом разросшегося рабочего движения, что начало в спешном порядке сворачивать ранее созданные движения, даже направив в отставку главного идеолога подконтрольного рабочего движения – Зубатова, обвинив его в организации беспорядков в Одессе. (К истории зубатовщины // Былое. — СПб., 1917. — № 1)

Фактически же, Зубатов, верный слуга царизма, был попросту обыгран и подставлен своим протеже – Гапоном. В последнем докладе директору Департамента полиции Зубатов писал: «Моя служба в буквальном смысле была царская, а окончилась она такою чёрною обидою, о какой ещё не всякий в своей жизни слыхал» (К истории зубатовщины // Былое. — СПб., 1917. — № 1)

Поняв, что он не сможет дальше без помощи своего ненужного, как ему казалось ранее ментора, Гапон некоторое время находился в состоянии помешательства, что окончательно вскружило ему голову. Как-то за границей у Гапона спросили, на что он рассчитывал, когда шёл к Зимнему дворцу. "А вот на что, - ответил Гапон. - Если бы царь принял нашу делегацию, я упал бы перед ним на колени и убедил бы его при мне же написать указ об амнистии всех политических. Мы бы вышли с царём на балкон, я прочёл бы народу указ. Общее ликование. С этого момента я – первый советник царя и фактический правитель России. Начал бы строить Царствие Божие на земле".

Нужно отметить, что власть до самого последнего момента «церемонилась» с Гапоном. Даже, зная о его сумасбродно-честолюбивых помыслах, царская охранка не хотела терять такого ценного сотрудника. Об этом свидетельствует тот факт, что для того, чтобы остановить шествие 9 января 1905 года, было достаточно убить или серьезно ранить самого Гапона, который шел во главе колонны. Однако, войскам был дан строжайший приказ не стрелять в священника.

Вообще, шествие 9 января 1905 года планировалось как акция устрашения царя, с целью увеличения финансирования правоохранительных и силовых ведомств того времени. И Гапон прекрасно справился с поставленной задачей, однако, революционное движение вышло из под контроля именно в то самое Кровавое Воскресенье….

Кровавое воскресенье

Конец жизни Великого Провокатора печален. Во время трагического шествия 9 января были убиты и ранены более 4600 человек. Этого Гапон простить не могли. Несмотря на то, что он был переправлен в Женеву и продолжал работать на полицию там, Георгий был слишком честолюбив и в конце октября 1905 года он нелегально вернулся в Россию (М. И. Сизов. Мои встречи с Георгием Гапоном // Исторический вестник. — СПб., 1912. — № 2)

19 апреля в газеты было прислано анонимное заявление, утверждавшее, что Гапон убит по приговору неизвестного «суда рабочих». В заявлении утверждалось, что Гапон был предан смерти как «предатель-провокатор» на основании неопровержимых доказательств его вины. Приговор включал шесть пунктов обвинения, повествовавших о сношениях Гапона с правительственными чиновниками и руководителями Департамента полиции по его возвращении в Россию после Манифеста 17 октября. Самое серьёзное обвинение гласило, что Гапон «взял на себя поручение Рачковского и Герасимова узнать и выдать заговоры против царя, Витте и Дурново». Для этого он взялся «соблазнить» в агенты полиции одного «близкого ему человека» и уговаривал его получить «25 000 руб. за выдачу только одного дела, а за четыре дела можно заработать сто тысяч рублей». Гапон уговаривал его не смущаться предстоящими жертвами предательства и не колебаться, так как «25 000 хорошие деньги». В заявлении также утверждалось, что Гапон был «застигнут на месте преступления», «сам всё признал», но объяснил, что сделал это «во имя бывшей у него идеи» («Документ» о Гапоне // Двадцатый век. — СПб., 1906. — № 23 (19 апреля)

Бесславный конец славного провокатора – так можно назвать удушение Гапона эсерами. Его смерть практически отказались расследовать. Комментируя эту ситуацию, адвокат Марголин говорил: «Но что удивительнее всего — это полный индифферентизм властей и к этой смерти и к этому загадочному исчезновению. Ведь если бы близкие какого-нибудь Ивана Ивановича заявили администрации об его исчезновении, последняя непременно и немедленно снарядила бы следствие, а тут к этому не предпринимается никаких шагов... Сегодня у меня перебывали корреспонденты многих иностранных газет, получившие от своих редакций телеграфные инструкции расследовать дело, а те, кто обязан интересоваться по долгу государственной службы, те не интересуются... Или, может быть, им всё известно. (О Гапоне. (Из беседы с присяжным поверенным С. П. Марголиным) // Петербургский листок. — СПб., 1906. — № 103 (16 апреля).

Я неспроста уделил так много внимания персоне Георгия Аполлоновича. Впрочем, и это лишь малая толика жизни этого «короля провокаторов». В выдержках из жизненного пути Гапона я постарался подчеркнуть лишь те моменты, которые, по моему субъективному суждению, присущи именно взятому для сравнения Евгению Доможирову.

Начнем с сотрудничества с правоохранительными органами. Евгений Валерьевич начисто забыл, а может, не хочет упоминать о том, как в свое время сам, по своей собственной инициативе приходил «попить чаю» к своим так ныне (официально?) нелюбимым сотрудникам ЦПЭ. Причем, делал это не раз и не два, посещая пятый этаж здания на углу улиц Чехова и Зосимовской.

Так же крайне удивителен следующий факт – после поездки Евгения Валерьевича на допрос по делу Болотной (получение нового задания?) в Москву, на сайте Движения «Вместе» как-то очень резко прекратились публикации про события 6 мая. Совпадение это, или нет, но я помню вот это видео, которым так гордился Евгений, хвастаясь, что он «был единственный и первый из выступающих». На нем Евгений делится впечатлениями от поездки и фактически призывает людей поддержать сидячую забастовку Навального.

В свете той строгости, с которой власть привлекает к ответственности даже простых участников этих беспорядков, становится странным то, что Евгению это выступление сошло с рук. Привязать под это выступление призыв к массовым беспорядкам – проще простого, однако, в серии публикаций «Один день – одно имя» мы, слава богу, не наблюдаем невинно осужденного Евгения Валерьевича…..

Я участвовал в той поездке. И, недавно был обвинен в том, что именно я сообщил полиции о маршруте движения автобуса! Как будто, у автобуса мог быть иной маршрут…. Я был уверен, что нас задержат на посту в Вологде, но это произошло позднее. Нас высадили посреди дороги, но, по странному совпадению, именно Евгений и его ближайшие соратники смогли добраться до столицы, выступить там и вернуться обратно. Для этого был использован дополнительный автомобиль, то есть, о задержании Доможиров ЗНАЛ ЗАРАНЕЕ! Лично я не сомневаюсь, что задержание нашего автобуса на посту было именно в планах Евгения – контролировать поведение стольких малознакомых лиц ему вряд ли бы удалось, а повторять ошибку Гапона, практически выпустившего ситуации из под контроля, когда в беспорядках были бы замешаны привезенные им товарищи из Вологды, Доможиров явно не собирался.

У него была иная цель, и, возможно, он был не один – именно создание нужного накала страстей, всплеска активности. И задержанный полицией автобус – часть этого плана. Действительно, если бы полиция хотела нас не пустить в Москву – ничего не стоило бы подбросить в автобус, например, наркотики, и задержать всех… Но в планах именно был прорыв с боем оппозиционера из глубинки…. Разогрев толпу, Евгений, скорее всего, должен был выкрикнуть что-то более резкое, но он стушевался и лишь призвал поддержать Навального и компанию.

Болотная-2012
Фото:kp.ru

Возможно, глядя на репрессии, постигнувшие его «товарищей по Болотной», Доможиров неоднократно поблагодарил себя за осторожность – ответственность задержанных и признанных виновными граждан крайне высока, даже по меркам Российского правосудия, и кто знает, что бы смогли «припаять» Евгению, если бы он призвал к беспорядкам более активно…..

Далее, возьмем собственно знаменитый суд над Евгением Валерьевичем. Думаю, настало время заявить, почему я так долго отказывался от дачи показаний. Дело в том, что накануне того злополучного митинга, мы с Доможировым и Грязновым объезжали город, совместно изымая из ящиков поддельную газету «Правда». Во время этой поездки Евгений и Анатолий сообщили мне о том, что Доможиров получил травму пальца ноги, и неплохо бы организовать постановочное его избиение. Я рассказал об этом своему другу, и мы совместно приняли решение отказать этим господам. Как сейчас помню слова Александра, что Доможиров на тебя первого и покажет….

А потом – митинг, задержание, картинное кривляние Евгения, якобы, перелом…. Кто пнул Копылова, пинали ли его вообще, я действительно не видел. Но, полиция справедливо сделала вывод, как можно сломать палец ноги в потасовке, и было возбуждено известное нам уголовное дело.

Когда эпизодически участники Движения «Вместе» пытались поливать меня грязью за мои «размытые» показания, только сам Доможиров сдерживал их, периодически вызываемый мною на откровенный разговор, от которого он долго отказывался…..

Разговор все же состоялся. Участвовавшим в нем Трубициной, Грязнову и Доможирову я предложил повторить все сказанное на детекторе лжи, но они отказались. Кстати, предложение все еще в силе! Я готов подтвердить сказанное на полиграфе – травма у Доможирова была до того митинга, и они с Грязновым предлагали мне устроить им постановочное нападение! Единственное условие – оплата за счет «проигравшей» в споре стороны с обязательным опубликованием результатов.

И, именно мягкость наказания - несмотря на то, что за сорванный погон с полицейского дают реальные сроки, несмотря на то, что участники Движения как могли провоцировали судью Батова – Евгений получил всего лишь штраф – еще более убеждает меня в том, что Доможиров достаточно плотно сотрудничает с властью.

Именно как Георгий Гапон, порою пытаясь переиграть своих руководителей, Евгений на грани фола занимается «обличительной» деятельностью, из которой, впрочем, ничего путного не выходит. Когда же в городе происходит нечто действительно важное, имеющее результат – Доможиров направляет всю мощь своего информационного поля на очернение этого. Возьмем, хотя бы, ситуацию с бассейном «Динамо» - неподконтрольная власти и Доможирову группа граждан отстояла важный, социально значимый для города объект. Что делает Евгений? Поливает грязью и обвиняет в коррупции всех и вся….

Все же, Доможиров, как и Гапон слишком честолюбив, чтобы делится славой с кем-то еще, что привело к тому, что некогда обширный круг его сторонников значительно сузился. Так же, я думаю, подводит его и банальная человеческая зависть и неосторожность.

Во многом, последней каплей, вынудившей меня к написанию этой статьи стало обвинение Доможировым меня в смене автомобиля, для тех, кто не в курсе, я поменял старый ВАЗ 2105 на не новый ВАЗ 2107. А вот материальное благополучие Евгения Валерьевича было очень детально разобрано анонимным автором здесь.

В чем то я, конечно, не согласен с автором, особенно в подсчете тиражей газеты и стоимости машин, но, черт возьми, они же и правда на что-то живут, ни где не работая?! Считаю себя вправе и обсуждать и цитировать это, после практически полугодовой атаки «Движенцев» на меня и обвинения в продажности.

Новый Гапон вологодского производства

Вот и все, уважаемые читатели. Те параллели, о которых я говорил в начале статьи, проведены. Как я убежден, мы имеем своего нового Гапона, и уже получили новое Кровавое Воскресенье. Однако, как и сто с лишним лет назад полиция и войска не стреляли в человека в рясе, так и сегодня не был задержан человек в белом.

Возможно, я ошибаюсь, но продолжение следует…

(орфография и пунктуация автора сохранены)