Петербургский этнограф: Между старым годом и новым — небытие, разрыв во времени и пространстве

«Праздничные традиции встречи нового года очень старые, и говорить о том, когда это начиналось, не совсем корректно. Они входят в ряд святочных праздников, и это время небытия. То же подтверждает этимология слова „праздник“ — это „порожний“, „пустой“ Действительно, образуется разрыв во времени и пространстве», — объяснил в ходе пресс-конференции, посвященной традициям празднования Нового года в разных странах мира руководитель отдела русского народа Российского Этнографического музея в Санкт-Петербурге Дмитрий Баранов. Об этом сегодня, 24 декабря, сообщает корреспондент ИА REGNUM.

«Вдруг люди начинают непривычно себя вести. В то время, когда старый год уходил, а новый ещё являлся, человек прибегал к каким-то характерным действам. Например, старики начинали загадывать детям загадки, ответы на которые внуки знали. Проговаривая отгадки, дети творили мир», — отметил он.

По словам Баранова, в это время длинных ночей, коротких дней, самого строгого поста до Рождества, до первой звезды — хоронят старый мир. Этим объясняется скупая еда, схожая с поминальной. И, напротив, в Рождество преобладает идеология изобилия, в семьях готовили не скудную, как во время поста, а богатую кутью.

«Как ни странно, слово „жрать“ происходит от слова „жертва“. В первый день нового года можно было что-то важное сделать для будущего, у человека появлялся шанс как-то повлиять на своё будущее. Человек ворошил зерно, перебирал деньги, полагая — что сделаешь, то и будет. Это очень опасное время, потому что тонкой, проницаемой становится граница между миром, в котором он живёт, и миром усопших. Гадания перед зеркалом, в бане — самое страшное. Стук топора — к смерти, зёрнышко — к урожаю… Мы каждый год ездим по деревням, расспрашиваем бабушек, собираем эти удивительные знания. Мы, этнографы, знаем сотни „быличек“, рассказывать которые можно часами», — пояснил Дмитрий Баранов.

«В свое время я выезжала в Молдавию и на Украину, много занималась народным костюмом. А моя приятельница была на Украине до военных событий. Привезла маски ряженых, это традиционные персонажи: дед, бабка, медведь и так далее (ряженым многое позволительно, потому что народ гуляет, жизнь продолжается). Среди прочих был и костюм Путина в очень положительной трактовке, и в тех краях ничто не предвещало трагических событий», — рассказала заведующая отделом этнографии Белоруссии, Украины, Молдавии Этнографического музея Наталья Калашникова.

Что касается петербургских традиций, то, как объясняют этнографы, возрождается традиция новогодних карнавалов.