В театре очень много консерватизма, национализма, и даже - расизма: интервью

Участник ХХII Международного театрального фестиваля "Балтийский Дом", главный режиссер гамбургского театра Талия, фламандец Люк Персеваль рассказал ИА REGNUM почему его не стоит называть новатором и чем хороша российская публика

ИА REGNUM: Господин Персеваль, российская критика нередко называет Вас авангардным, новаторским режиссером. А Вы-то себя таковым ощущаете?

(смеется) Вообще-то нет. Что интересно...Театр же очень древний вид искусства. Чаще всего кто-то ходит в театр, потому что туда ходили его родители. Люди вырастают, но внутри у них остаются картинки из прошлого. И в театре есть огромная потребность в ностальгии.

ИА REGNUM: Например?

Например, когда мы играем Мольера, все немедленно воображают барочные костюмы, девушки на балконах, в декольте, парики. И при этом желательно еще вести себя глупо.

ИА REGNUM: А как зрители принимают Ваши работы? В России... И, скажем, в Германии.

Когда ставишь Чехова, то в Германии, даже больше чем здесь, зрители ждут чего-то более традиционного. И мы были очень сильно и приятно(!) удивлены, увидев, что русская публика намного лучше и живее воспринимает нетрадиционный взгляд на Чехова. Чем в Германии.

Та же проблема, кстати, во Франции. Я ставил Расина на Авиньонском фестивале (старейший театральный фестиваль Европы - прим. ред.). Мы сделали собственную версию - вырезали оттуда всю эту барочную ерунду, убрали литературный балласт. После чего мне сказали: "Этого бельгийского режиссера следует просто гнать взашей отсюда". А все потому, что у людей есть не только необходимость в ностальгии, но и национальная гордость. Я, например, совсем не уверен, если какой-нибудь сумасшедший русский режиссер поставит в Германии такого же безумного "Фауста", что зритель его примет.

Когда мы показали нашего "Отелло" в шекспировском театре, всем очень понравилось, но после, на обсуждении было сказано, что английскому режиссеру никогда бы так не позволили обращаться с Шекспиром.

ИА REGNUM: А с чем связано такое вот отторжение, раздражение, можно сказать?

В театре очень много консерватизма, национализма, и даже - расизма. Вопрос в том должны ли мы следовать всяческим стереотипам. Я точно утверждаю, что нет. Театр предназначен для того, чтобы мы пробуждались, преодолевали все эти трюизмы и избитые, ходячие трактовки, и дальше - открывали новые перспективы. На самом деле это же часть театра. Мольер был провокатором, и Шекспир, и Чехов тоже. И с момента, когда вы начинаете преодолевать эти клише, вокруг принимаются говорить, что вы авангардист, взрыватель основ, новатор. Но я себя таким не чувствую.

ИА REGNUM: А почему вы так любите переписывать классические и, добавлю, известные произведения Шекспира, Мольера, Расина, Чехова?

Одна из причин - эти сочинения настолько хорошо известны, что у людей уже выстроилась целая система стереотипов и они запрограммированы видеть только их. В реальности, за этими общими местами они даже не видят пьесу.

ИА REGNUM: Механистичность восприятия появляется, да?

Точно. Например, "Отелло" в шекспировские времена - это ж очень провокационная пьеса. Главного героя называют венецианским мавром. В те времена бросаться таким словом, ну, как сейчас сказать "черный", "ниггер". Очень неприятно и режет слух. Когда сейчас мы это произносим, люди не испытывают ничего. То есть, чтобы показать так, как задумывал Шекспир, надо произнести что-то вроде "венецианский ниггер". И тогда зрители скажут: "О, господи! Это ж ужасно!". Но Шекспир-то как раз этого и хотел. Опять же Мольер - он ведь не только писал пьесы, но и ставил и играл в них.

ИА REGNUM: Главные роли, по преимуществу.

Да. Когда читаешь его пьесы, то понимаешь, что в них он рисует себя. Свою страсть к деньгам, как в "Скупом". Свою ревность к жене, зависть к кому-то из соперников по сцене. То есть свои переживания, чувства он вкладывает в героев.

То есть в действительности он был эксгибиционистом, причем перед самим королем. Комедии-то писались для постановки в королевском театре. И Мольеру просто везло, что Людовику XIV нравились его безумные идеи. Иначе бы его просто отправили в тюрьму или казнили. Театр - это ж провокативный акт.

ИА REGNUM: Любой театр? Или только такой как Ваш?

На самом деле, театр все равно должен взрывать мозг. Тот же Сэмюэль Беккет. Можно подумать, что его сочинения - пустые, никчемные тексты. В которых ничего не происходит. Но когда люди читают его, то понимают, что это они ни черта не делают в своей жизни - в ожидании Годо.

По моим ощущениям, театр - такое пространство медитации. Здесь люди находятся вместе и в общей ситуации незнания. А театр просто дает возможность смотреть, воспринимать и понимать происходящее.

ИА REGNUM: А театр для вас средство самовыражения или средство коммуникации?

Ну, любой художник хочет выразить себя. Когда делает какое-то произведение - спектакль, скульптуру, фильм. Не важно. Вот я создаю спектакль, управляю актерами, зрителями - через это и выражаю себя.

Например, можно сказать, что основной смысл "Вишневого сада" (спектакль был показан в рамках фестиваля "БалтДом" - прим. ред.) - про умирание. Ведь одна из сложностей человеческой жизни - принять тот факт, что мы умираем. И "Вишневый сад" в лице Раневской пытается показать это нам. Сам сад, конечно, символ жизни. Для меня. Вы всегда возвращаетесь к прошлому. Но этот естественный цикл жизни мы не принимаем, потому что все хотим жить вечно.

Для меня одна из основных задач театра - посмотреть на себя, собственные проблемы со стороны. Это как поставить зеркало перед самим собой, что, разумеется, не всегда приятно. Если такие вещи называют вызывающими, то - пожалуйста. Это часть игры. Для меня, например, провокативно телевидение.

ИА REGNUM: И кино!

Конечно. То, что дает нам телевидение.... И время от времени кино... Там ведь только красивые люди, но это ж не реальность, а сплошная ложь. И для меня это абсолютная провокация. Мы живем в культуре лжи. А театр - возможность посмотреть в глаза правде.

ИА REGNUM: То есть весь наш мир погряз в культуре лжи?

Абсолютно все. Так или иначе, нам всем нужна эта ложь. Мы хотим верить сказкам, политикам. Думаем: "Ну да, кризис.. Но худшее-то случится, скорее всего, лишь завтра. Или вообще не произойдёт". Все хотят верить в ту или другую ложь.

ИА REGNUM: Каков жизненный цикл ваших спектаклей? Сколько они показов переживают?

Это зависит от того сколь часто их приглашают на фестивали. "Отелло" идет уже 14 лет.

ИА REGNUM: А в Германии?

Максимум 3-4 года.

ИА REGNUM: Последний вопрос - Люк, скажите, пожалуйста, в России Вам бы хотелось поработать?

Конечно, да. Каждый раз, когда я сюда приезжаю и привожу свои спектакли, то чувствую - хоть и говорим-то мы на разных языках, степень напряжения между залом и сценой очень высока, и это меня всегда потрясает.