Кремль, ночь, оппозиционер, убийство, Путин: как западные СМИ творят новую реальность

Заголовки большинства западных газет после убийства Бориса Немцова было несложно предвидеть. Удивительно только то, насколько предсказуемо и насколько топорно работает пропаганда — и насколько она при этом эффективна.

Чаще всего погибшего политика называют лидером оппозиции. Почти всегда — «врагом Путина» или «критиком Путина» (иногда даже его «ведущим критиком»). Часто упоминается близость Кремля. Страшные башни, за которыми сидит черный властелин.

Часто упоминается, что Борис Ефимович работал в правительстве при Ельцине. Никогда не упоминаются нынешние рейтинги его влиятельности. Часто упоминается, что он много лет принимал участие в оппозиционных акциях. Никогда не упоминается, сколько на этих акциях обычно было людей. Версии о возможном бизнес-конфликте, «ярославские» версии, бытовые версии и т.д. не упоминаются в принципе или упоминаются в ироническом ключе.

В России никому ничего объяснять не надо: всем известно, что лидером оппозиции Борис Ефимович не был, влиятельным политиком тоже, опасности для Кремля не представлял. Возможно, в последние дни он раскопал что-то исключительное, но это — домыслы, а фактов никаких нет. Российские оппозиционеры в большинстве своем воздерживаются от черно-белых комментариев с заранее заданным виновником. Здравый смысл не дает забыть о том, кем был Борис Немцов и кем он не был.

Но комментарии западной прессы и западных политиков не рассчитаны на тех, кто знает. Они рассчитаны на тех, кто узнает новости из газет и не имеет никаких других источников информации. На тех, кто чаще всего даже не читает статью целиком, а только заголовок и лид, где, в данном случае, написано: Россия, Кремль, ночь, оппозиционер, убийство, Путин. Все понятно?

Представьте себе, что вы — среднестатистический гражданин Европейского союза или Соединенных Штатов. Если вы не фанат политики, то новости (тем более зарубежные) вы внимательно читаете крайне редко. В основном — заголовки. Почти все заголовки, которые вы видите, из тех, что посвящены России — они про плохое. Ваше впечатление, ваше мнение складывается из этих плохих заголовков.

Вот что вы слышали о России в последнее время: Россия воюет с Украиной (откуда вам знать, что это неправда?); руками ополченцев сбивает пассажирские самолеты (откуда вам знать, что это неправда?); причина — нежелание отпустить Украины на свободу (откуда вам знать, что это неправда?); в Москве прямо у Кремля (что ж там в глубинке-то творится!) убивают лидеров оппозиции — критиков Путина (откуда вам знать, сколько в этом неправды?).

Или другое, но подобное: Россию в чем-то обвиняют, в России задержан какой-то оппозиционер, в России что-нибудь снизилось, сократилось, ухудшилось. Больше вы ничего не знаете: огромная далекая страна, нефть и газ, диктатор, народ в оппозиции, экономика все время падает, задержданные и убитые оппозиционеры, насилие над соседними странами, мировая общественность против в едином порыве. Все. Точка.

Разумеется, немалое число граждан, в особенности — взрослых, смотрят на все эти ужимки и прыжки скептически и газетам не очень-то доверяют. Тем не менее, эффект от подобного «освещения» событий налицо, и множество граждан «знают» о том, что в России нефть, медведи и диктатура, — такова сила постоянных повторений и невнимательного чтения.

Удивительная общность интонации западной прессы может навести на мысль, что где-то в мире есть место, где дают установки всем редакторам и журналистам одновременно. Это, конечно, маловероятно. Но вот что не вызывает никаких сомнений, так это установка на пропаганду, примитивность выдумываемого, путиноцентризм и нескрываемая ложь.

Почему так происходит? В России с перестроечных времен по инерции кажется, что западные журналисты — это сплошь Ларри Флинты и Владимиры Познеры. Что, как бы помягче выразиться, очень далеко от истины. Множество комментаторов не говорят по-русски и никогда не были в тех местах, которые описывают. Поэтому заданные предрассудки воспринимаются ими некритично.

Другая причина заключается в том, что российская реальность, и в частности реальность политическая, довольно сильно отличается от реальности западной. Требуется время и усилия, чтобы ее понять. Если прийти в чужой монастырь с заранее готовым уставом, процесс будет более быстрым и простым, но его результатом будет не понимание, а выдумывание. Именно это мы и наблюдаем.

Путиноцентризм этой картины мира объясняется и желанием объяснить все как можно проще (если объяснять проще, не поймут, да и читать не станут), и желанием придать «злу» конкретное физическое лицо, и тотальным отсутствием ярких личностей в западной политике. Даже Сильвио Берлускони и Николя Саркози в свое время казались бледными. Теперь они представляются титанами, сверхяркими характерами. Установка на безличность, серость и коллективность рождает оторопь перед политиками, которые остаются живыми людьми, будь то Путин, Лукашенко или Фидель Кастро.

То, как рассказывают об убийстве Немцова, и то, как рассказывают про украинский конфликт, подтверждает: такая цель, как выяснение истины и говорение правды, давно уже не ставится. Обеление одной стороны и очернение другой, подача информации в заведомо необъктивном ключе, презумпция виновности одних и невиновности других — очевидны.

Слово окончательно стало инструментом политического влияния: достоверность сказанного никого не интересует, важна только эффективность. 99% аудитории прочитают только заголовок и лид, а из оставшегося процента 99% не полезут ничего проверять. Мнение оппонента чаще всего не называется вообще.

Все это преподносится под марками демократии и свободы слова. Те, кто выступают против объявивших себя носителями свободы слова, автоматически записываются в противники свободы слова. Демократия — это когда вы думаете так, как мы; свобода слова — это когда вы пишете так, как мы. Поскольку демократия — это хорошо, и поскольку мы называемся демократами, и поскольку вы против нас, то вы плохие. Уловка проще, чем при игре в три наперстка, но работает. И нет смысла усложнять то, что работает.

Казалось бы, зачем владельцам заводов, газет, пароходов убеждать население, которое по большей части глубоко аполитично, в том, что Россией правит кровавый Путин? Но политикам для поднятия рейтингов наличие «общего врага» очень полезно, что хорошо видно на примере Прибалтики. Полезно это и для роста военных расходов: сооответствующие лоббисты в последний год благоденствуют.

Немалое число либералов в России по какому-то странному недоразумению продолжают считать западную прессу бастионом свободы и объективности и искать в ее заголовках подтверждения собственной правоты. Остальные видят в этой смеси непонимания, упрощения и пропаганды очередное подтверждение тому, что объяснять что-либо словами бессмысленно. Потому что ответом будет или непонимание, или нежелание понимать.

Сергей Гуркин — обозреватель ИА REGNUM