Энергетическое самоубийство: зачем Прибалтике собственные электростанции?

В конце 2015 года прибалтийские государства сделают очередной практический и весьма значимый шаг в сторону, противоположную России. На этот раз по направлению к Скандинавии навстречу «энергетической независимости» от «третьих стран», как дипломатично нас именуют в официальных прибалтийских документах.

В декабре 2015 года завершится прокладка стратегического электросоединения между Литвой и Швецией — 450-километрового кабеля NordBalt мощностью 700 МВт по дну Балтийского моря. Интеграция Прибалтики в единый общеевропейский энергорынок является конечной целью масштабной разносторонней программы BEMIP (Baltic Energy Market Interconnection Plan). Он предусматривает не только электрическую интеграцию вокруг Балтийского моря («NordBalt», соединение Литва-Польша «LitPol», модернизацию системы передачи энергии между странами Прибалтики), но и газовые «смычки» (интерконнекторы Польша-Литва, Финляндия-Эстония и Литва-Латвия, а также СПГ-терминал в Клайпеде).

Документ был подписан в 2009 году Швецией, Финляндией, Германией, Данией, Польшей, Латвией, Литвой и Эстонией. Его реализация стала возможна после того, как рынки электроэнергии европейских стран стали полностью открыты (последней это сделала Эстония в 2010 году), а необходима — когда Прибалтика с выведением из эксплуатации Игналинской АЭС (второй блок в 2009 году) из электрически самодостаточного региона превратилась в крайне энергодефицитный. Открытый рынок предусматривает запрет монополии на технологическую цепочку производство — транспортировка-сбыт электроэнергии, ценообразование на основе баланса спроса и предложения, а также возможность самим потребителям выбирать поставщика. Либерализация рынков позволила Литве, Латвии и Эстонии присоединиться к скандинавской бирже электроэнергии Nord Pool Spot, а также продвинуться в решении вопроса синхронизации прибалтийских энергосистем с европейским стандартом ENTSO-E.

«Если мы хотим идти в ногу с Северными странами и Западной Европой, быть открытыми для конкуренции, смотреть в сторону открытого мира, то мы должны пустить на свой рынок и других. Другими словами: связав себя с Западом и открыв себя Западу, мы получим взамен честный рынок и возможность выбора», — объяснял в свое время эстонским потребителям Андо Леппиман, вице-канцлер министерства экономики и коммуникаций по вопросам энергетики Эстонии (1).

Между чем же будет выбирать Прибалтика после того, как полностью интегрируется в скандинавский рынок, и, главное, что выберет и кого пустит?

Объединенный энергорынок Скандинавии был окончательно сформирован к 2000 году с интеграцией в него Дании. Таким образом, слаженный механизм функционирует уже 15 лет, национальные энергосистемы каждой из скандинавских стран выгодно дополняют друг друга. Лидером по производству электроэнергии является Швеция. В 2014 году она произвела ее в количестве 151 млрд Квт·ч (2). Основу шведской электроэнергетики формируют гидро — и атомная энергетика. Около 42% электричества, вырабатываемого в стране, производят ГЭС, в Швеции их относительно крупных (более 1.5 МВт) около 700 штук. Примерно такой же объем электроэнергии (41%) генерируют три АЭС — Оскархамн, Форсмарк и наиболее крупная Рингхальс. Общая мощность 10 шведских реакторов составляет 9325 МВт. 10 лет назад эта цифра была и того больше — в 2005-м вывели из эксплуатации АЭС Барсбек. Немаловажным преимуществом Швеции в атомной энергетике является наличия в стране урановых руд. Доля ветрогенераторов в производстве электроэнергии составляет 8%, ТЭС — 7% и 2% это элекроэнергия с теплостанций, работающих на органическом топливе. Потребление же электроэнергии в 2014 году побило рекорд: оно стало рекордно низким за последние 29 лет — 135 млрд Квт·ч. Во-многом, нынешнее снижение можно было объяснить теплой зимой, но ведь снижение потребления зафиксировано не только в секторе домовладений, но и в промышленности. В таких условиях не удивительно, что страна наращивает экспорт и сокращает импорт электроэнергии — за 10 лет поставки за рубеж возросли более чем на 90%, а из-за рубежа в страну сократились на 40%.

Следующей по объемам производства электроэнергии следует Норвегия. Однако, в отличие от Швеции тут структура куда менее разнообразная. 96% электроэнергии королевства вырабатывается, разумеется, гидроэлектростанциями, а остальное теплоэлектростанциями на природном топливе и ветряками. Таким образом генерируется в общей сложности 142 млрд Квт·ч, а потребляется 125.

Третьим китом единого скандинавского рынка является Финляндия. В отличие от двух предыдущих стран собственных мощностей для обеспечения экономики стране недостаточно. В 2015 году Финляндия выработала 65 млрд Квт·ч, тогда как промышленности, домовладениям и сфере услуг потребовалось более 83 млрд Квт·ч (3). Таким образом, почти пятую часть требуемого электричества (22%) — а это 18 млрд Квт·ч — пришлось импортировать — главным образом, из Швеции и гораздо меньше из России. Любопытно, что при собственном недостатке 3 млрд Квт·ч Финляндия экспортировала в Эстонию по подводному кабелям Estlink 1 и 2. При этом любопытно, как свидетельствует статистика за 2014 год, эстонское электричество проверку конкурентоспособностью, на которую рассчитывали местные власти, не выдержало — в Финляндию оно не поступало (4). В предидущие годы Эстония поставляла электроэнергию в Финляндию, но весьма незначительное количество.

Генерация собственных мощностей Финляндии по разнообразию способов и источников напоминает шведскую. В основном, это ГЭС, ТЭС, большая часть которых работает на древесных отходах, угле, природном газе, а также АЭС, доля которых наиболее значительна (35%). В Финляндии две атомных электростанции — это 4 реактора общей мощностью 2570 МВт. Росатом к 2024 году построит в Финляндии третью АЭС — Пюхяйоки (Ханхикиви) — с одним реактором мощностью в половину уже имеющихся — 1200 МВт. Кроме того, в 2018 году планируется запустить «французский долгострой» — третий блок на АЭС Олкилуото мощностью 1600 МВт.

А теперь — несколько слов о том, к каким выводам подталкивает такое положение дел.

Во-первых, создание единого европейского, внутренне связанного рынка электроэнергии вокруг Балтийского моря, с точки зрения Прибалтики, слишком ассиметрично. Два региона, которые соединили Estlink и NordBalt, несоизмеримы по масштабу и мощности своих энергорынков. Интеграция прибалтийского рынка в уже сформированный скандинавский на первых порах (а не исключено, что и впредь) предопределяет роли каждого из регионов. Скандинавия — поставщик, Прибалтика — покупатель. Расширение рынков сбыта, а следовательно, рост спроса играет на руку производителям. Однако неотлаженная система рождает пока и парадоксы: когда экспортирующей стороне свой же товар оказывается дороже, нежели импортеру.

Потребление электроэнергии в Швеции последние десятилетия сокращается. В Дании, к примеру, в 2014 году оно достигло 42-летнего минимума. Ситуация крайне любопытная: с 1980-го года ВВП страны увеличился на 80%, при том что, условно говоря, количество электроэнергии, необходимой для производства уже 180% ВВП — с тех пор не изменилось. Тенденция к повышению энергоэффективности производства — отличительная черта скандинавских стран (а внедрение энергоэффективных технологий всюду по планете — национальный бизнес). И это при том, что мощности для выработки электроэнергии остаются те же, и чем больше они работают, тем меньше издержки, тем больше дохода приносят. Поэтому логично предположить, что расширение рынков — то, в чем скандинавская электроэнергетика как отрасль экономики очень заинтересована.

Во-вторых. Программные документы ЕС, регламентирующие объединение скандинавского и прибалтийского рынка, синхронизацию систем, дабы избавить последних от пагубного влияния «третьих стран» никак не оговаривают, до какой степени это влияние должно быть ограничено. Иными словами: насколько крепки «северные узы» и помогут ли соображения экономической выгоды развивать энергосотрудничество с Россией? С технической точки зрения, разные параметры работы электросетей Европы и России/СНГ этому никак не способствуют. Равно как и миллиарды евро, вложенные ЕС (да и самими странами), в две ветки Estlink, NordBalt и LitPol, если смотреть с точки зрения логики.

В-третьих, можно с уверенностью констатировать, что электрокабель NordBalt стал могильной плитой на проекте Висагинской АЭС. Интегрируясь в единый рынок, Литва потеряла последнюю возможность возродиться в качестве государства, энергетически избыточного, снабжающего регион дешевой электроэнергией. В перспективе две ветки NordBalt, как предусмотрено в документации ЕС (5), суммарной мощностью примерно в один атомный реактор, обеспечат страну электроэнергией в такой степени, в которой ей необходимо для удовлетворения собственных потребностей, но недостаточно, чтобы сполна снабжать соседей.

В-четвертых. Создание единого рынка, выстроенного на основе конкуренции, предусматривает единые правила и условия для всех игроков. А это значит, что и экологические требования ко всем игрокам должны быть одинаковые. Скандинавские страны — это последние, с кем бы хотелось тягаться по части экологического сознания. Мало того, что доля альтернативных источников в производстве электроэнергии уже достигла впечатляющего уровня, так экологическая и энергетическая политика Дании, Исландии, Норвегии, Швеции, Финляндии нацелена на ее увеличение. В соседней же с Финляндией Эстонии большая часть энергии на электростанциях вырабатывается на местных горючих сланцах, что еще более низкоэкологично, нежели угольная генерация, сворачиваемая в Европе. Альтернативные зеленые технологии требуют колоссальных вложений (что уже чувствуют потребители: пятая часть счета эстонца за электричество — это налог на возобновляемую электроэнергию). Прибалтика, к сожалению, не располагает ни датскими ветрами, ни норвежскими гидроресурсами, ни финскими отходами лесной промышленности для работы ТЭС. Поэтому в альтернативной энергетике решение придется искать свое собственное.

На основе всего вышесказанного возникает вопрос: а нужна ли еще Прибалтике собственная энергетика? Чего точно не будут скандинавы делать с соседями — так это церемониться. Бизнес есть бизнес. Клайпедский СПГ-терминал (на который Норвегия поставляет газ по цене выше российской) лучшая тому иллюстрация.

Прибалтийские страны провозгласили курс на рассинхронизацию с электросетями России и СНГ и переход в европейскую систему ENTSO-E. Окончательный срок, когда это должно произойти — 2025 год. Готовы ли страны к этому переходу, насколько просчитан экономический эффект от такого перехода? Насколько станет дороже электроэнергия для конечного потребителя? На все эти вопросы пока нет внятных ответов. Впрочем, — это проблемы прибалтийских стран, а не России. Наша задача — найти решение, которое позволит Калининградской области не стать энергетическим островом и обеспечить энергией Калининградскую промышленность в достаточных объемах. А атомная это будет энергетика или какая другая — не так важно.

***

(1) Открытие рынка электроэнергии 2013. Издание министерства экономики и коммуникаций и Elering. Ноябрь, 2012.

(2) Entso-e: Monthly Statistics 2014

(3) Вся статистика по электроэнергетики Финляндии — Statistics Finland. Energy in Finland 2015

(4) Нарвская газета. Estlink-2 запущен в эксплуатацию

(5) Baltic Energy Market Interconnection Plan — 6th progress report — July 2013 — August 2014