Петербургские писатели, историки и музейщики: Блокада Ленинграда - по-прежнему неизвестная война

"Власть имущие далеко не всегда осознают губительную силу исторической лжи, а надо помнить слова Ключевского о том, что история ничему не учит, но жестоко наказывает за невыученные уроки", - так обозначил состоявшееся в петербургском музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме представление и обсуждение изданных недавно книг, посвященных блокаде Ленинграда, главный редактор журнала "Звезда" Яков Гордин.

Как сообщает сегодня, 13 февраля, корреспондент ИА REGNUM, писателем Наталией Соколовской был представлен целый ряд изданий, основанных только на документальных источниках - дневниках ленинградцев, архивных документах. О некоторых книгах - "Ленинградцы. Блокадные дневники из фондов Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда", неподцензурное издание "Блокадной книги" Даниила Гранина и Алеся Адамовича, "Записки оставшейся в живых" и других ИА REGNUM уже сообщало ранее.

Участники обсуждения отметили, что книги изданы весьма скромными тиражами - до 3 тысяч экземпляров, в книжных магазинах они представлены в ряду другой литературы и выделены из общего числа на полках были только во время праздничных мероприятий, а так - теряются в сотнях других изданий. К тому же они довольно дороги, далеко не каждый готов выложить от 500 до 900 и более рублей, чтобы купить книгу.

Между тем истинное знание подменяется лубочной картинкой, миф вытесняет историю героической трагедии города, судеб людей. Автор исследований "Блокадная этика. Представления о морали в Ленинграде в 1941-1942 годах" и "Повседневная жизнь блокадного Ленинграда" историк Сергей Яров затронул важнейший пласт исторического знания, без которого нет понимания происходившего в городе: "Кто писал о том, как блокадник просил кусок хлеба и как благодарил за него? Если в "Блокадной этике" еще было сочетание лирических эпизодов с повседневностью, то в этой книге - "Повседневная жизнь блокадного Ленинграда" - только рассказ о тех страшных условиях, в которых оказались ленинградцы, картина катастрофическая".

По мнению Ярова, историк работает не с картинкой, а с зеркалом - возможно, мутным, треснувшим, старым. "Устранять темные эпизоды я не могу", - говорит он. И приводит примеры - эвакуация декабря 1941 - начала 1942 года: люди, уже сдавшие ключи от квартир, выписанные из Ленинграда, распродавшие имущество, сидели по несколько суток на Финляндском вокзале в ожидании поезда. Давка, воровство, вся площадь перед зданием загажена - никаких отхожих мест не предусмотрено.

Столовые в городе - нередко вместо посуды консервные банки для супа, который наливают, держа эту грязную банку над общей емкостью, чтобы не пролить ни капли. Детские дома, в которых не хватает кроваток, но недалеко, буквально на соседних улицах или вовсе рядом, - законсервированные "очаги" - детские садики, где есть необходимая мебель. Но боялись открыть, боялись проявить инициативу.

В собесе очереди за пенсиями, в небольшом помещении негде даже сесть, предоставили комнаты попросторнее лишь после того, как каждый вечер стали находить несколько трупов упавших стариков.

Три катастрофических дня - с 27 по 29 января 1941 года, - когда вообще не давали хлеба: из-за отсутствия воды встали пекарни, а муку людям догадались выдать лишь через три дня. "Бюрократия не умеет работать в условиях катастрофы, - говорит историк. - Главный виновник случившегося - нацизм, но и советская власть могла бы быть более человечна по отношению к людям".

В Петербурге уже решено, что в городских школах будут изучать "Блокадную книгу" Гранина и Адамовича. Историк Юлия Кантор считает, что этот труд надо изучать в российских школах вообще, а старшеклассникам не худо было бы ознакомиться и с "Повседневной жизнью блокадного Ленинграда".

Участники встречи говорили о том, что в городе нет программы по сохранению блокадной памяти, по передаче этого знания. Депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга Борис Вишневский ("Яблоко") считает, что именно на это надо направлять средства городского бюджета, правдивыми книгами - и не по одному экземпляру - снабжать школьные библиотеки.

Профессор театральной академии Ирина Цымбал водит своих студентов по тем местам в центре Петербурга, которые так мучительно спаяны с блокадной историей ее собственной семьи. Дом на Радищева, 32, который бросилась тушить после прямого попадания ее мама, и который потом восстанавливали пленные немцы. Двор в Басковом переулке, 16 - тут был штаб ПВО и огромная помойка, "у которой кормился весь район"... Личные, горькие, искренние воспоминания действуют на молодых людей по-настоящему сильно.

Заместитель председателя общественной организации "Жители блокадного Ленинграда" Юрий Антонов, сказав, что в городе несколько организаций блокадников, и "никак не получается объединиться". Он с горечью отметил, что "ушло подавляющее молчаливое большинство" блокадников, которые боялись и не хотели говорить о том, что пережили. "Я не хочу, чтобы ты с этими ужасами продолжал жить, - говорила мне моя мама, - поведал Антонов. - А у нас сейчас одна из блокадниц, которой 102 года, на нашу просьбу рассказать, чтобы мы записали ее воспоминания, сказала: "Я не хочу возвращаться в этот ад".

В рамках обсуждения новых книг в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме был показан фрагмент учебного фильма, созданного в 1943 году на Ленинградской объединенной киностудии, "Алиментарная дистрофия". Показали всего три минуты страшных кадров. Полностью фильм, созданный при участии главного паталогоанатома блокадного Ленинграда профессора Владимира Гаршина, хранится в Музее педиатрической академии Санкт-Петербурга.

Директор Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда Сергей Курносов считает, что именно в этом году, впервые книги, изданные к дате, оказались лучше, чем все остальное, юбилею посвященное. И идея с музеем под открытым небом - "Улицей Жизни", по его мнению, у Смольного была неплоха, но в итоге "чувство такта утратили". А городской центр размещения рекламы только после ряда откровенных ляпов с плакатами о блокаде догадался обратиться в музей за профессиональной консультацией и то запоздало: "Нам надо вообще-то вчера, но вы постарайтесь все сделать к вечеру".

"Мы, к сожалению, живем в "датской стране", вот и о музее обороны четверть века не думали, а тут друг вспомнили, когда он - один из знаковых в городе - уже дошел до уровня провинциального краеведческого музея, властям не было за это стыдно".

Курносов считает, что самым лучшим местом, где может развиваться музей, является именно Соляной городок - тут он возник, здесь он был разгромлен, тут его начали возрождать, тут же оказались распроданными при Сердюкове помещения, которые могли бы быть возвращены музею от Минобороны. "Соляной городок - это единственное и самое лучшее место!" - уверен Курносов.

Сейчас, когда "блокадный юбилей" перессорил очень многих, некоторые предлагают "закрыть тему". Но многие считают по-другому. Блокада Ленинграда по-прежнему нуждается в изучении и осмыслении.

Галина Артеменко