Была эпоха и прошла: недо-Довлатов в фильме Говорухина

На строительстве (вероятно — Саяно-Шушенской ГЭС), грузовики, стоя на краю плотины, синхронно высыпают содержимое кузовов. Юрий Гагарин улыбается и машет радостным согражданам. Федерико Феллини выходит получать главный приз Московского кинофестиваля из рук Григория Чухрая. Никита Михалков прогуливается по московским улицам в компании зарубежных киногостей. Джина Лоллобриджида и Элизабет Тейлор в одинаковых платьях и в компании министра культуры Екатерины Фурцевой — на кремлевском приеме. Булат Окуджава в Политехническом поет про комиссаров в пыльных шлемах. Белла Ахмадуллина — там же — читает стихи. Никита Хрущев оторопело смотрит на картины художников на выставке формалистов и абстракционистов. Завершается череда эпизодов памятным выступлением Никиты Хрущева на сессии ООН. Все «оттепельное» десятилетие Станислав Говорухин укладывает в короткую серию кадров из документальной хроники. После такого пролога и начинается собственно кино.

Поразительно, конечно, но до сих пор прозу Сергея Довлатова режиссеры и сценаристы обходили стороной. Попытки экранизации были робки и нечасты. В 1992 году Сергей Члиянц снял фильм «По прямой» по избранным мотивам «Зоны». Еще была очень вольная экранизация небольшого куска «Зоны» под названием «Комедия строгого режима», снятой режиссёрами Владимиром Студенниковым и Михаилом Григорьевым в 1992 году, а в титрах этой картины Довлатов не упоминался вообще. Роман Либеров в 2012 году снял документально-анимационный фильм, основанный на текстах Сергея Довлатова и воспоминаниях его жены. На этом всё.

В 2015 году вокруг личности самого писателя и его творчества образовался повышенный интерес, которого не было с 1990-х, когда его книги выходили тысячными тиражами. Так что в этом смысле со временем выхода картины автора угадали как нельзя лучше. Еще поразительнее, что довлатовскую прозу экранизировал именно Станислав Говорухин, который в любви к писателю замечен не был. «Кино по Довлатову» логичнее было бы ожидать от кого-то из поколения 40-летних, выросших на его прозе. Однако первым взялся за него режиссер старшего поколения, пиетета перед писателем этим лишенный и, к тому же, обладающий собственными знаниями о том времени.

Сценарий по «Компромиссу» написан аккуратно: основная канва и герои сохранены, добавлены несколько эпизодических персонажей из других сборников, диалоги бережно отредактированы. Изменено разве что время действия. У Довлатова всё происходит в первой половине 1970-х, когда застой уже стал застоем. Говорухин установил своей истории иные границы — с 1965 по 1969 год, время смены власти и агонии хрущевской «оттепели». Оператором на картину пригласили замечательного Геннадия Карюка, в фильмографии которого значатся муратовские «Короткие встречи» (1967) и «Долгие проводы» (1971). Разумеется, заподозрить автора «Вертикали», «Места встречи» и «Десяти негритят» в утрате режиссерского дара будет неправильно. Снимает он по-прежнему мастерски. «Концу прекрасной эпохи» не хватает эмоций и энергии, и следовательно — дыхания.

Главный герой — журналист Андрей Лентулов (Иван Колесников) стихийно, если быть точнее — под воздействием алкоголя, переезжает из Ленинграда в Таллин. По протекции свежеобретенного друга Миши Шабельского (Дмитрий Астрахан) устраивается в газету «Советская Эстония». Параллельно внешне пристойным занятиям ведет аморальный образ жизни: ходит на тайные собрания единомышленников-антисоветчиков, пишет сборник лагерных рассказов, соблазняет местных красавиц, широко представленных в ассортименте, безудержно пьет и курит сотоварищи и без, и пытается нащупать ту грань, за которой не остается ни совести, ни чести.

Новый говорухинский фильм лишен рефлексий и по поводу советской действительности, и по поводу внутренней жизни советского человека. Хотя на такие размышления, по идее, должны настраивать и довлатовский текст, и человеческий опыт самого режиссера. Но в «Эпохе» фиксируются внешние события и только. При точном соблюдении буквы диалога, они остаются без знаменитой авторской иронии, а персонажи, соответственно, без самоиронии. Режиссер наблюдает за перемещениями героев в пространстве кинокартины отстраненно, словно человек, которому, в общем-то, безразличны чужие переживания и мысли. Лишь бы сменяли друг друга в заведенном порядке и не сбивались с заданного курса. Прекрасная эпоха прекрасна благодаря работе Геннадия Карюка, знающего толк и в выразительных ракурсах, и в работе со светом, и в съемке с каких-то невероятных для нынешнего кино точек. Но красота эта, увы, холодна, бесстрастна и почти безжизненна. Лентулов вроде бы и терзается несовершенством советской реальности, но вяло и апатично, словно нехотя. Компромисс, действительно, достигнут — первая за 20 с лишним лет экранизация Довлатова сделана, таллинские пейзажи запечатлены с изяществом и вкусом, бытовые подробности правдоподобны, женщины прекрасны и ранимы, мужчины мужественны и тоже ранимы. Однако ужаса, тоски, ощущения нарастающего абсурда, которые есть в литературном «Компромиссе», здесь нет и не предполагаются. Была эпоха и прошла.