Когда мы только начинали заниматься иллюзионным жанром, учителями для нас были Дэвид Копперфильд и Гарри Гудини — иллюзионисты, которые этот жанр подняли до мирового уровня, тогда, конечно, мы копировали. Было очень много номеров, которые мы заимствовали у наших кумиров. Сейчас вот эта программа, которую мы представили, полностью состоит из наших задумок. Она абсолютно оригинальна от начала и до конца. Ни у кого другого вы этого не увидите, потому что все это было придумано в головах каждого из нас. Так уж получилось, что я — больше по творческой части. А все эти конструкции разрабатывают Андрей и Илья. Это сложно, ведь нафантазировать можно все, что угодно, а вот воплотить эти мечты — это и есть волшебство. Исполнить все это технически нам помогает большой коллектив, который с нами гастролирует. Это конструкторы, сварщики, каскадеры.

- На осуществление этой задумки ушло года два. А вот на первую нашу программу ушло, наверное, лет семь точно. Потому что все упирается в деньги. А мы все делаем сами: нет продюсеров, инвесторов, которые вкладывают в нас средства. На это шоу ушло больше денег, поэтому мы смогли ускориться. Опять же, раньше мы делали конструкции для шоу в одной мастерской с двумя-тремя плотниками, сейчас это уже пять мастерских, где параллельно создаются несколько иллюзионов, аппаратов и так далее.

- В 2000-ом году Дэвид Копперфильд приехал в Россию. До этого по одному из центральных каналов показывали его шоу. Начиная, наверное, с 1982-го года. Каждые выходные мы собирались всей семьей и смотрели. А когда уезжали на дачу копать грядки, то ставили программу на запись, чтобы не пропустить ни одной серии. Папе даже однажды программа автоматически не дала записать футбол из-за шоу Копперфильда. Первыми этим стали заниматься Илья с Андреем. Им это показалось очень интересным. А потом мы поняли, что ниша в России свободна — никто этого не делает. Стали потихоньку вкладываться. И сейчас уже о нас знает весь мир, и это приятно. А вообще я скажу так: иллюзионистом можно стать трудолюбием, фанатизмом, любовью к своему делу и самое главное — верой в то, что все получится. Нам проще — нас трое. Мы могли сами таскать фанерные листы, пилить, строгать. Первый наш иллюзион весил порядка 80 килограммов, поскольку был сделан из самых простых материалов. Его нужно было донести до газели — ведь гонорар начинающего артиста не позволяет нанять грузчиков — затащить на третий этаж какого-нибудь ресторана, собрать, потом быстренько надушиться, переодеться и выступить, подождать окончания мероприятия, развинтить потихонечку, чтобы никто не видел, что артисты сами этим занимаются, погрузить и увезти в гараж.

- Наш жанр подразумевает раскрытие фокусов. Здесь все зависит от порядочности иллюзиониста, как он это преподнесет. Лет десять назад мы делали программу «Шоу волшебства братьев Сафроновых», там мы обучали простым фокусам. Недавно нам поступило предложение делать рубрику «Раскрываем секреты» на Первом канале. Мы посмотрели классику — то, что уже никто не делает — и стали объяснять, как это делается. С этих фокусов и мы начинали, любому начинающему иллюзионисту будет полезно посмотреть, как все устроено. Однако жанр развивается, в 21 веке технологий очень много, их нужно использовать правильно.

- Сейчас я корону сниму (смеется). Ну а если серьезно, такого нет, конечно. Зависть присутствует, как в любом другом жанре. Но написать монолог или песню и исполнить это — все-таки не так трудно. Сегодня с нашими технологиями это может каждый за определенные деньги. Наш жанр требует миллионов, причем я не утрирую. Если бы это стоило копейки, иллюзионистов было бы много, но это самый дорогой жанр в мире. Безусловно, любой иллюзионист мечтает сделать, например, исчезновение статуи Свободы, самолета, парохода, автобуса и так далее. Но это трудно сделать, поэтому некоторые люди начинают завидовать тем, кто это может сделать. Порой, когда ты получаешь отзывы, то сразу понимаешь, где зритель, а где «коллеги». Последние найдут, к чему придраться. Как-то раз один человек предъявил нам: «У вас сцена деревянная, не застелили. Что ж это такое?». Правда, было это шесть лет назад. Больше человек ничего не смог сказать. Такого рода критика не напрягает, даже иногда забавляет.

- Ну что же, это больные люди. Мне их жалко. Мы уже давно не реагируем на это. Это люди, которые не сумели реализоваться, уних много времени на то, чтобы сидеть в интернете, вместо того, чтобы выйти на сцену и показать пример. А то, что мы открыли пару секретов прошлого века... Когда мне пишут: «Ты отнял у меня хлеб, я показывал этот трюк начала 20 века», то мне жалко таких людей.

На самом деле раньше нас было пятеро, двоих поймали (смеется). Нет конечно, вы что.

- Нет, мы просто отрезали всем языки (смеется). Здесь такая ситуация. С этими людьми мы работаем порядка пяти-семи лет. Все довольны. Люди выполняют огромный объем работы, они получают за это очень хорошие деньги. Всего сейчас с этой программой, не считая нас, приехало 13 человек. В Москве это 25 человек.

- Сегодня возникли какие-то паузы, завтра их уже не будет. Все-таки после новогоднего концерта прошло три недели. Немножко что-то подзабылось, так и вспомнилось. Я, например, выполняю «Капкан» (трюк, во время которого висящему вниз головой человеку нужно освободиться из смирительной рубашки за минуту, иначе на нем захлопнется огромный капкан — прим.ред.) Один раз во время него я сломал себе руку, когда неудачно приземлился. Мне кололи антибиотики, потому что гипс нельзя — впереди же еще 30 концертов. На другом выступлении мне капкан рвет руку, отрывает кусок — я не успел вовремя прыгнуть. С тех пор у нас врач еще на площадке. Сегодня я хотел перед началом порепетировать, но не получилось. Так что я очень волновался. Ну а зал очень хорошо принимал, энергетика шла бешенная. Мы же ведь тоже люди, мы стоим, волнуемся. Но работать очень приятно.

- Да. Я даже больше скажу, я и мои братья не связаны никакими контрактами с «Битвой экстрасенсов». Мы единственные, кто остался с самого начала программы. Нам самим это интересно. И на самом деле, режиссеры столько вырезают, я участников часто ловлю на каких-то вещах, смеюсь над ними. Иногда меня даже просят быть помягче. Конечно, я могу сказать, что скепсис во мне утвердился. Но в тоже время я знаю, что эти вещи происходят, действительно люди чувствуют. Если ты действительно хочешь в это поверить и будешь обращать внимание на всякие знаки, сновидения, вот сто процентов, что завтра ты поймешь, что у тебя есть способности, начнешь понимать, что тебя окружает что-то мистическое. Я это и на себе испытал. Я, конечно, не могу сказать, что мне всегда снятся вещие сны. Но пару раз такое было. Причем сбывались они не через год, не через два, а на следующий день. Конечно, как скептик могу сказать, что часто я себя успокаивал, что это от усталости. А потом думаешь, какая усталость? Вот кладбище, вот храм, вот я еду на машине. Ночь. И думаешь, ну такая галлюцинация - это серьезная заявка. Надо ко врачу обращаться и покрепче смирительную рубашку затягивать. Или вот еще случай. Сейчас я пишу такую очень страшную литературу. А я пишу ночью. Жена и дети уже спят, я сижу в наушниках, слушаю музыку. С одной стороны зеркало от комода, с другой стороны зеркало от шкафа. И там есть такая строка: "И маленькая девочка стояла у него за спиной". А тот момент, когда я пишу, я уже погружаюсь в историю и мне уже самому страшно. И я реально услышал шаги, бегущие из детской. Я подумал: "Ой, дочка проснулась", обернулся, а никого нет. Я разбудил жену, мы заходим в детскую - дверь закрыта, дочка спит. И в тот момент я сказал: "Так, спасибо. На сегодня все".

- Я на самом деле с юмором отношусь к тому, что там происходит. Больше мне интересны те вещи, которые происходят за пределами съемочной площадки. Например, была одна участница, которая могла с ходу назвать знак зодиака любого человека. Я сначала думал, что она могла как-то подготовиться, изучить всю съемочную группу, чтобы как-то удивлять нас. Но потом оказалось, что она может совершенно у посторонних людей угадывать знак зодиака. И это, конечно, впечатляло. Есть много вещей, которые на экране уже не интересны, их надо видеть.

- Если честно, я не слежу за личной жизнью участников. У меня есть друзья экстрасенсы Мехди Ибрагиме Вафа, очень хорошая подруга Фатима Хадуева, к которой я очень скептически относился на "Битве", но когда мы с ней оказались на "Острове", то там, конечно, мы совершенно по-другому друг другу открылись, и она стала моей подругой. Что касается Шепса и Мерелин не знаю, что у них там. Возможно, это действительно любовь. Но вряд ли к ним подошел продюсер и сказал: "Сыграйте нам, а мы на этом рейтинг сделаем". Вряд ли. Может, они это сами придумали. Но я не знаю. Если у них действительно любовь, дай Бог! Я буду только этому рад. А я в жизни бы не женился на девушке, обладающей ясновидением. Никогда! Потому что когда ты приходишь домой, опоздав минут на 15, а жена уже знает, где ты шлялся и с кем, ты хоть обдушись мужским одеколонам, тут уже пиши - пропало (смеется). У нас вообще нет как такового сценария. Например, было задание, когда надо было найти брата-близнеца, я реально закрыл ворота перед Шепсом и сказал: "Все. Если ты действительно экстрасенс, иди ищи". Или помню по одному из первых сезонов у нас Ирик Садыков пробежал через реку и нашел мальчика или девочку, не помню уже точно, кто там был. Значит ничто не может остановить экстрасенса. Поэтому что такое ворота, закрытые на какую-то проволоку? Ничто...